Независимый сектор ждут банкротства и сжатия, а потребителя — дефицит и ценовые скачки.
Необыкновенные приключения регуляторов по стабилизации топливного рынка продолжаются уже шестой месяц. Каждый раз правительство заверяет всех вокруг, что ситуация стабилизирована, и каждый раз она выходит из-под контроля.
При этом меры по стабилизации принимаются настолько в «открытом» для независимого сектора и автолюбителей режиме, что узнавать о результатах соглашения между нефтяниками и правительством приходится из фотографий неподписанных протоколов заседаний.
Что имеем? Первый протокол от 31 октября. Второй — ноябрьский. По итогам второго протокола результаты торга нефтяников и правительства выглядят так:
1. Мелкооптовые цены зафиксированы на уровне, близком к июньскому. При этом уже сейчас цена на нефть, а за ней и нетбэк просели, внутренний рынок стал премиальным. Выпадающие доходы крупных нефтяных компаний будут компенсированы зафиксированными «на горке» мелкооптовыми ценами. Будут ли они проседать в условиях заморозки? Летний период нас учит тому, что нет. В условиях же рынка, а не монстра из административных подпорок и правительственных регуляций, безусловно, оптовая цена пошла бы вниз. Но цены уже зафиксированы! Проблемы с отгрузками будут возникать и дальше, очереди за нефтепродуктами на мелком опте уже сейчас стремительно растут.
2. Розничные цены разрешено поднимать на уровень не выше +4% от индикативных значений мелкого опта. В противном случае, если разница будет выше, существует прямое указание на проверку независимой розницы ФНС, ФАС и другими надзорными органами. Маржинальное покрытие в 4% — это смерть для независимой розницы. Учитывая среднее по России значение мелкооптового индикатива, среднероссийская маржинальность отныне и до 31 марта 2019 года составит 1,7 руб./литр. При среднедневном проливе 10 000 литров в сутки операционные затраты составляют порядка 3 руб./литр. Таким образом, предложенная правительством и нефтяниками разница между оптом и розницей фиксирует прежде всего перманентную убыточность независимых АЗС. И если вертикально-интегрированные нефтяные компании еще могут компенсировать убытки розницы за счет экспорта и оптовых продаж, то независимым АЗС остается только «замотать шланги» и покинуть рынок.
Здесь важно отметить несколько моментов. Во-первых, нефтяные гиганты, мягко говоря, без энтузиазма отнеслись к итоговым параметрам соглашения. Это становится ясно, если вспомнить о сроках подписания документа, предложенного правительством. А во-вторых, ВИНК весьма прохладно смотрят на розничный рынок. Их удел — добыча нефти и экспортные поставки. К чему эта беспокойная розница, с которой так много проблем, да еще и вездесущий принцип ценообразования «инфляция минус» не дает возможности получать достойный монополистов доход? Короче говоря, ВИНК вполне устраивал status quo, однако, начиная с июня, его стали нарушать возрастающие налоговые аппетиты правительства и указы высокого начальства о недопущении роста цен на бензин и дизель.
И вот на фоне текущего административного безумия, угрожающего отрасли в целом, начинают происходить события, которые не вписываются в обыденные рамки. 15 и 16 ноября «Роснефть» не отгружала топливо на биржу. Учитывая, что компания Игоря Сечина является основным поставщиком нефтепродуктов в России, рынок стал готовиться к худшему. В четверг спрос превышал предложение в 6-7 раз, а в пятницу, несмотря на возросший (за исключением зимнего дизельного топлива) объем со стороны продавцов, покупатели скупали нефтепродукты столь активно, что в среднем биржевые цены выросли на 2%. И это в условиях, когда внутренний рынок предпочтительнее экспортной альтернативы на 3000 рублей/тонна!
При этом с мелкооптовых базисов «Роснефти» товар отгружают неохотно и весьма ограниченно. В Самарской области зимнее дизельное топливо в мелком опте не продают вообще, по АИ-92 и АИ-95 выставлен норматив в 20 тонн. В Амурской области заявки по зимнему дизелю исполняются на 50%, а АИ-92 и АИ-95 сторонним организациям не отгружают. В Калужской области заявки принимают и тут же отклоняют. Аналогичную ситуацию можно наблюдать и в других регионах. А Сибирь и Дальний Восток уже стали своего рода маркером ухудшения ситуации на рынке в целом.
Конечно, ничего удивительного в этом нет. С одной стороны, попытки правительства обуздать цены «дедовскими» методами ни к чему, кроме дефицитов и открытия «сезона охоты» на нефтепродукты, привести и не могут, а с другой — пришла пора пожинать плоды собственной политики в отношении централизации отрасли. Логика правительства проста и понятна: меньше компаний — проще договориться. Вот только здесь присутствует и оборотная сторона медали: меньше компаний — больше рисков.
В самом деле, отрасль совсем не устойчива к рискам потерь от действий доминирующего игрока: решение «Роснефти» показать, кто в доме хозяин, может дорого обойтись и правительству, и отрасли в целом, и, конечно, автолюбителю. Правительство в очередной раз будет вынуждено придумывать новые меры выхода из кризиса, но в условиях отсутствия хоть какого-нибудь доверия со стороны рынка. Независимый сектор ждут банкротства и сжатия, а потребителя — дефицит и ценовые скачки.
Со временем уже запущенная нефтяным гигантом история войдет в учебники по экономической теории и теории общественного выбора как характерный кейс поведения доминирующего игрока в условиях коррумпированного государства. Для будущих политиков это будет отличным примером того, как делать не стоит. А настоящим стоит уже научиться не наступать на одни и те же грабли.
Григорий Баженов
